Руслан Коцаба, журналист. Конфликт на Донбассе.

Пацифистом я стал по стечению обстоятельств. Была ситуация, что меня телеканал, где я работал – это был столичный телеканал, назывался «Канал 112 Украина», этот телеканал меня направил в качестве военного корреспондента в зону боевых действий. Тогда сначала я снимал Айдар, это был добровольческий батальон Айдар, он тогда находился в Половинкино. Это тогда такая деревня была в лесу возле Старобельска (Луганская область – ред.). А потом, соответственно, я поехал, чтобы узнать как бы две точки зрения, я поехал в Луганск – тогда (уже) там была ЛНР. Они мне дали аккредитацию и соответственно то, что я тогда увидел, сравнил - во-первых: мотивацию одних - одной воюющей стороны, другой воюющей стороны и с тем, как это подавалось на телевидении – я увидел, что это идет пропаганда насилия, войны, вот такой жестокости.

Я приезжаю сюда, в Киев, и допустим общаюсь на телеканале, что дескать надо что-то делать, потому как это пропаганда ненависти – она приведет еще к большей эскалации конфликта. Ну уже тогда меня особенно никто не слушал и так получилось, что я взывал к пацифизму, но только делал себе больше проблем, т.е. я наживал себе врагов, ко мне начали присматриваться с украинской службы безопасности – типа что я себе слишком много позволяю, что дескать критиковать власть во время войны, военных действий - это как минимум я считался врагом Украины, и «рука Кремля» - у нас такая есть риторика, если ты критикуешь власть – значит ты агент Москвы.

Я был и в ЛНР и в ДНР, я исколесил всю линию фронта с украинской стороны, был и на Карачун-горе – это когда в Славянск уже зашли снова украинские войска; был в относительно мирных точках , как допустим Мариуполь. Вот такая ситуация. Мне очень прискорбно, потому как когда я вошел уже в системный конфликт с этой всей пропагандисткой машиной и когда я увидел, что я снимаю, а оказывается это видео никто не видит – оно как бы на канале, у нас называется «складывается в глубокий ящик», т.е. оно не востребовано. Я тогда со своим руководством переговорил, что я понимаю - вы мне платите зарплату, я застрахован, но зачем я рискую жизнью, если это видео никто не видит? Уже тогда мне намекали на телеканале, на 112 Украина, что страна изменилась и Руслан, это видео, которое ты снимаешь – мы не можем показывать, дескать нас будут обвинять, что мы непатриотичны. А понятие патриотизм у нас сейчас сделали – это как бизнес-инструмент, т.е. они прикрываясь патриотизмом грабят и войну продолжают.

И поэтому когда я вошел в такой системный конфликт с этой всей махиной пропагандистской – я понял, что меня могут либо убить, либо закрыть в тюрьму, чтобы я замолчал. Я как бы готовился к худшему варианту, был более мобилизирован, но получилось так, что они меня закрыли в тюрьму. Последней каплей, которая их спровоцировала на это – было мое видео обращение в Ютубе, где я обратился к президенту Порошенко, что дескать это – если это АТО, Антитеррористическая операция, пожалуйста, тогда используйте антитеррористические подразделения, которые мы к стати как… мы их содержим, народ содержит эти подразделения. Если это война – тогда, пожалуйста, назовите, артикулируйте кто враг, кто на нас напал – и тогда пускай мобилизицая. Но мобилизировать людей, бросать их как пушечное мясо и прикрываться тем, что дескать это Антитеррористическая операция – это геополитическая игра и я понимаю, что в этой геополитической игре Украина не субъект, а объект, т.е. по сути давний конфликт между Соединенными Штатами Америки, Россией, Европа как бы тоже получается между «молотом и наковальней» и они могут так между собой воевать до последнего украинского патриота.

Когда я это все сказал в видео обращении – меня арестовали. Самая «тяжелая» статья у нас – это называется государственная измена. По государственной измене, до 97-го года это была «расстрельная» статья, т.е. это была высшая мера (наказания) – расстрел. Потом сделали, что (наказание) от 12 лет и выше тюрьмы. Соответственно меня содержали там же, в Ивано-Франковске, откуда я родом, в местном СИЗО (Следственный изолятор заключения обвиняемых, содержатся обвиняемые до вынесения приговора судом – ред.). Я там пробыл 524 дня и сейчас, когда меня потом апелляционный суд, т.е. Ивано-Франковский областной суд, это суд второй инстанции, полностью меня оправдал, когда он меня оправдал – я подал на… вернее я ждал, что вступит в действие этот оправдательный приговор, решение оправдательное, но Генеральная прокуратура подала протест, кассационную жалобу, что дескать меня оправдали незаконно и опротестовала решение о моем оправдании в Высший (Верховный) суд здесь, в Киеве. Высший суд стал на сторону прокурора и сказал – действительно, Коцаба нужно это дело все пересматривать с «нуля» и у меня уже 19 февраля в Долине, Долинский районный суд (в г. Долинск Ивано-Франсковской области – ред.), будет первое судебное заседание по пересмотру дела о моей так называемой «государственной измене». Соответственно там меня могут взять под стражу, вернее они обязаны взять под стражу, т.к. у меня считается «тяжелая» статья и там нет другой меры пресечения, кроме содержания под стражей, только СИЗО, т.е. только тюрьма. Ни электронный браслет, ни денежный залог – ничего, только содержание под стражей, арест.

Я в тюрьме переборол полностью страх, меня тюрьма не «сломала», я буду все равно, даже на суде, даже если меня арестуют – я буду делать так, что каждое судебное заседание, когда меня будут туда привозить из «клетки», из тюрьмы, я буду превращать в такой как бы мини-митинг протеста, я буду взывать к адекватным гражданам украинским, к стати – к мировой общественности, международной общественности. Буду взывать о том, что в Украине война, которая превращается в бизнес, потому как местные олигархи – они узурпировали полностью власть в Украине, они заинтересованы, чтобы эта война шла по варианту, как Приднестровье либо Осетия, Абхазия, т.е. есть какое-то новообразование и там ни мира, ни войны, а они за это время зарабатывают баснословные миллиарды, т.е. на крови, на горе простых людей.

Помимо того, что я журналист и бывший узник совести (политический заключенный – ред.), т.е. меня Amnesty International признало узником совести в Украине, кстати, впервые за всю историю украинского государства за 27 лет и я получается, что стал даже каким-то более правозащитником, т.е. ко мне обращаются, консультируются, просят, чтобы я приехал на суд, поддержал морально. Но я это чувствую, как и мой внутренний долг, т.к. когда я сидел в тюрьме я очень ценил, когда журналисты приезжали не по заказу власти, чтобы меня дискредитировать, чтобы написать какие-то пошлости обо мне, когда я был в тюрьме – я не мог им ничем ответить, но были те, которые приезжали меня поддержать. Тогда это был 17-й канал. К сожалению власть уничтожила этот телеканал – они разгромили офис, аппаратуру руками этих неонацистов. Соответственно никто не знает кто они. Они забежали, разгромили офис, все что можно там подожгли и 17-й телеканал, который меня поддерживал, который взял меня на работу к себе журналистом, когда я вышел из тюрьмы – его уже не существует, т.е. я только один есть, который имею доступ к Ютуб каналу, 17-й канал.

Тот телеканал был знаменит тем, что он первый делал кроме журналистских расследований и новостной журналистики, «событийной», т.е. освещал события, он делал так называемые телемосты – это один из методов народной дипломатии, когда можно было посредством технических возможной, допустим через скайп, свести несколько точек зрения в одном экране. После репрессий 17-го канала были репрессии против журналистов. Я уже был в тюрьме, их тоже посадили – это журналист и оператор Дмитрий Василец и Евгения Тимонин, это двое работников 17-го канала. Они до сих пор сидят в тюрьме и их дело до сих пор рассматривается. У них есть статья, тоже «тяжелая» статья, называется «Сотрудничество с террористической организацией», кажется статья 269 Уголовного кодекса Украины. При этом террористическими организациями ЛНР и ДНР не признаны, это полный юридический абсурд. Ну у нас такое есть – ребята сидят в тюрьме.

Хочу тоже отметить, что репрессии были против оппозиционного сайта Strana.ua. Сейчас главный редактор сайта Игорь Гужва две недели назад попросил политическое убежище в Австрии, он выехал, т.к. его хотели здесь репрессировать через статью, «сфабрикованную» статью, как будто он брал взятку.

Тоже такой показательный момент в репрессиях – это репрессии против Василия Муравицкого. Вася Муравицкий – это тоже журналист, из Житомира, он и сейчас в житомирском суде, ему как и мне, вменяют государственную измену, т.е. он как бы «враг народа», но эта статья о государственной измене, вернее обвинение в том, что он дескать имел трудовой договор с российским работодателем, что к стати не запрещено законом и там вообще абсурдная статья (уголовного кодекса – ред.), там он по телефону разговаривал о так называемом «Пампухе». «Пампух» - думали что это агент (имя агента разведки или боевика – ред.), а это кот (имя домашнего кота). Абсурд в том, что наша Служба безопасности украинская – они по сути как бизнесмены и поэтому они очень непорядочны и не профессиональны, поэтому вот такие казусы.

Вася Муровицкий – он «сидит», как я уже говорил, в житомирском СИЗО, но я к нему иногда на суды приезжаю – когда у меня есть возможность и как можно шире освещаю это через свои площадки, т.е. у меня есть авторская программа на телеканале NewsOne, я так думаю называется программа, и блог, Ютуб, личный канал Facebook - такие социальные сети.

Были очень «жесткие» акции репрессионные по отношению к моему каналу где я сейчас работаю – телеканал NewsOne. Его пять дней блокировали – тоже неонацисты, они там мешки с песком (укладывали – ред.), колючая проволока, они никого не выпускали и не впускали, ни одной машины. Это проводило так называемое «Братство Дмитрия Корчинского», такие есть политические «заробитчаны» (заробітчани – укр., в современном украинском языке применяется только к наемным работникам из Украины за рубежом обычно без официального трудоустройства – ред.). Тоже показательный момент, что они поставили одним из условий снятия блокады, чтобы меня уволили с работы; что дескать я занимаю не патриотическую позицию.

На прошлой неделе репрессии были как бы сначала по отношению к редакции газеты, к радио – это «Вести». «Вести-радио FM» и «Вести» газета – это (они) в «жесткой» оппозиции издания к действующей власти - они занимают тоже такую антивоенную линию. Хочу сказать, что фактически работа и FM-радио и редакции газеты – парализованы. Они все разгромили, сожгли. И это было в центре города, это был бизнес-центр Гулливер. Все эти обыски с применением сварочных аппаратов, приезжает целый камуфлированный бронетранспортер, это люди в масках – короче это все делается для того, чтобы других журналистов запугать – дескать вот видите, они оппозиционные, а мы с оппозицией делаем именно так.

Сама ситуация с репрессиями очень тягостная и для меня больная тема, т.к. много моих коллег действительно испугались и боятся критиковать власть. Это причем на уровне даже не цензуры, хотя у нас есть цензурный такой орган, называется Минстець – это Министерство информационной политики и оно дает так называемые «темники», т.е. темы, которые нужно освещать, которые нежелательны и список лиц, которых нельзя «ни под каким соусом» (ни в коем случае – ред.), разве только критично, давать в эфиры. Я в этом списке есть тоже, т.е. я в «черном списке», поэтому кроме своего канала я не могу нигде попасть в эфир, меня никто не приглашает даже. Вот такая ситуация со свободой слова. Могу констатировать, что это наверно не столько свобода слова, сколько отсутствие свободы слова, к сожалению.

Европа тоже дает такие двойные стандарты. Во-первых: в Европе тоже, я считаю, идет сокращение, причем такое очень стремительное сокращение, свободы слова. И тоже они прикрываются не военной риторикой, как у нас – допустим война и нельзя критиковать власть, а в Европе прикрываются тем, что угроза терроризма, террористических актов – поэтому нужно сокращать уровень демократических свобод, дескать какая может быть демократия, когда террористы. Т.е. тоже есть такая политика запугивания и журналист должен десять раз подумать перед тем, чтобы написать (что-либо), чтобы его не сделали либо пособником террористов, если он захочет освещать две точки зрения, либо жертвой – потенциальной мишенью для террористов.

Тут так двояко и поэтому меня очень это, я бы даже сказал «бесит», эта фальшивость Европы, т.к. они все время махают головой, они считают «мы глубоко обеспокоены», но при этом, если допустим в Европе террористический акт, погибли люди – они… все СМИ – не умолкают. А то, что в Украине 4 года война. Поймите – это Вторая мировая пять лет была, ну у нас (сейчас) 4 года. А здесь – каждый день почти гибнут люди. Они говорят – ну не работают Минские соглашения, ну – ничего; все равно ну мы как бы глубоко обеспокоены. Эта фальшь, когда то же самое, когда был Евромайдан – они приходили европейцы, со стороны одной и другой говорили – дескать это мирный протест, но мы глубоко обеспокоены. Потом политики использовали этот банальный, стандартный мирный протест для своих интересов – они спровоцировали вооруженные столкновения, коктейли Молотова, снайперы неизвестные нам и т.п. Поэтому политики тоже сказали европейские и американские, и про-европейские и про-американские внутренние – мы глубоко обеспокоены. Но при этом эта глубокая обеспокоенность стоила Украине и сейчас стоит почти развала государства.

У них тоже нет политической воли позвать Петра Порошенко (все понимают что он не субъект геополитики, он – объект) и сказать – делай так и так, иначе мы тебе не дадим кредиты, не дадим тебе помощи и ты будешь в атмосфере информационного вакуума. Но они этого не говорят, т.е. у них есть тоже интересы какие-то, чтобы по сути на Украине каждый, допустим, Германия, Америка, Россия – они как бы свои дивиденты имели и преследовали свои какие-то геополитические цели.

Здесь, в Украине, гибнут люди – а это, по сути, большая геополитическая игра.

И я пока буду иметь возможность, здоровье, как это сказать – один глаз будет это видеть, один палец будет…. но я все равно на клавиатуре буду (писать), что я за мир и это война, это есть бизнес на крови, это дьявольский бизнес и те политики, которые делают этот бизнес – они не христиане, они – сатанисты. Потому как есть божья заповедь «не убий», нельзя убивать друг друга и я еще не знаю в истории примеров, когда военными методами, военным путем решают политические проблемы. Военным путем только усугубляют политическую проблему и превращают ее иногда в неразрешимую на пол столетия либо даже еще на больший срок.

Думаю, что мы не должны преувеличивать эффективность ОБСЕ, этих европейских институций, т.к. в основном они пользуются только одним инструментом – это мониторинг. Они изучают, внимательно изучают , кстати по линии ОБСЕ – они (у них – ред.) наверное самые тщательно задокументированные военные преступления. Если это все обнародовать, если даст Бог это правительство Украины будут судить в Гаагском трибунале за то, что оно использовало против собственного народа геноцид, т.е. оно использовало даже вооруженные силы без войны против собственного народа, то я думаю, что то, что задокументировало ОБСЕ (военные преступления) они будут самые подробные и самые честные.

Но они только мониторят и мы не можем от них ожидать какой-то эффективности, они не вмешиваются, они говорят, что это будет вмешательство политиков, они - только собирают данные: там обстреляли, там убили, там ранили и т.п. Я не думаю, что мы можем слишком чего-то ожидать от миссий этих мониторинговых – ОБСЕ, ПАРЕ (ПАСЕ), даже Европарламент – он говорит да, мы глубоко обеспокоены, но при этом консолидирующей точки зрения у них нет, потому как одни фракции Европарламента партии , допустим, более левого спектра говорят - что вы молчите? В центре Европы, по сути в географическом центре Европы, гражданская война, где украинцы убивают украинцев, Америка и Россия между собой посредством этих смертей решают свои какие-то проблемы, а вы молчите. Но есть партии, их к сожалению большинство в том же Европарламенте и в ПАСЕ, когда они говорят – да Петр Порошенко сукин-сын, но он наш сукин-сын и поэтому они не критикуют. Украинская власть это воспринимает как карт-бланш, т.е. они думают – да, тогда значит нас поддерживают. И они все дальше и дальше заходят в использование войны, как циничного бизнес-инструмента.

Слишком много надеяться на миротворцев – либо на миротворцев ОБСЕ, как мониторинговой миссии, если им дать оружие легкое стрелковое; либо сейчас поговаривают о миротворческих войсках ООН – как будто бы Бразилия, бразильский контингент, белорусский контингент и возможно там как со Швеции несколько будет подразделений. Я думаю, что это не решит проблему, а может сделать еще хуже, т.к. понимаете, миротворцы – они могут «заморозить» конфликт, но они его не решат, т.к. этот конфликт должен решаться политическим путем, т.е. нужно садиться за стол переговоров - либо если развод, как говориться, тогда развод - его сделать в цивилизованной форме, т.е. граница, таможни и т.п. Если нужно принять какие-то возможно конституционные изменения допустим…. Я вообще-то как бы за одну страну, за унитарное государство Украина, но как политический инструмент – я смотрю в обществе рассматривают допустим федеративное устройство, конфедеративное, т.е. конфедерация. Главное, чтобы не убивали украинцы украинцев – вот это главное.

Я думаю, что… это мое личное мнение, что политики должны это все решать политически. Просто у нас сейчас при власти партия войны, они из разных фракций, но я их называю Партия войны, т.е. они понимают, что они в следующий раз уже не зайдут в парламент и поэтому они, как будто «пир во время чумы», понимаешь – «бал сатаны», когда они уже начинают, есть такое слово у нас «быковать», т.е. заниматься «беспределом». А если решать таким путем - цивилизованным, то конечно нужно исполнять пункты Минского соглашения, Минск-2. Нужно им разрешить, даже возможно под международным контролем, разрешить им выборы. Если будут выборы, кого бы там не избрали – это будут люди, которые будут иметь мандат доверия от местного населения. Этот мандат доверия будет их обязывать делать все, чтобы был о примирение, т.к. люди и по одну и по другую сторону устали от войны, поэтому нужно просто исполнять Минские соглашения, а у нас идет эскалация.

Недавно приняли закон так называемый, у него длинное название, между собой мы его называем «закон о реинтеграции Донбасса». Так там ни о какой реинтеграции действительно не пишут, там просто было желание сделать политический пиар на крови и исключить само даже упоминание о Минских соглашениях из закона. Но потом, я к стати был тогда в Страсбурге на последнем заседании Парламентской Ассамблеи Совета Европы, в ПАСЕ, они это увидели и они сказали: «Стоп, так это же…., а где Минск? А как общаться? Где упоминание о Минске?» Они ввели в резолюцию ПАСЕ упоминание о Минских соглашениях и украинская власть сразу потеряла интерес к этому закону о реинтеграции Донбасса. Именно для этого все и делалось, чтобы исключить Минск. Сейчас идут переговоры, возможно Америка стимулирует такие переговоры, что дескать не в Минске были, а были, допустим, в Казахстане, в Алма-Аты (Астана – ред.), у Назарбаева (президент Казахстана – ред.), т.е. это – игра.

По сути Соединенные Штаты дальше занимаются войной, информационной войной, скажем так – «холодной войной» с Россией, а Украина и ситуация внутриукраинская для них просто как один из инструментов игры. Вообще, если вспомнить исторические аналогии, нигде миротворческие войска свою миротворческую миссию не исполняли – ни в Косово, ни в африканских странах – это просто «замораживается» конфликт и как только их через пять, десять, пятнадцать лет выводили – сразу начиналась «мясорубка». Я думаю, что в данной ситуации, к сожалению, в Украине идет все по такому же сценарию.

Минский формат, сейчас говорят Нормандский формат, Алма-Ата – это будет уже как Минск-3, хотя это будет в Казахстане, не в Минске – это все политическая игра. Это не для того, чтобы решить проблему, а чтобы наоборот ею воспользоваться для своих каких-то геополитических, и в первую очередь я считаю, экономических интересов между Россией, Америкой и Евросоюзом. Я помню этот момент, когда евро должны были вводить и почти сравнялись курс доллара и тогда «оп» (внезапно) - и сразу Косово, Югославия, бомбежки, НАТО, а по сути НАТО – это Америка, т.е. она отбросила Европу в экономическом плане, плюс эти сотни тысяч беженцев, на несколько десятилетий назад. То же самое – сейчас.

Допустим Соединенные Штаты и Россия соревнуются и имеют какие-то, наверно, нефтяные вопросы в Сирии или то, что вместо Сирии сейчас там есть, а при этом страдает Европа, т.к. беженцы не едут, сирийские беженцы, не едут в Россию, они не едут в Соединенные Штаты – Трамп запретил из Сирии беженцев принимать, беженцы едут в Европу. Они ставят на колени всю европейскую систему социального обеспечения, т.к. они не адаптируются; здесь и проблемы то, что они другой веры, то что они (у них - ред.) так называемые пост-травматический синдром и куча этнических особенностей, которые в Европе не воспринимаются, т.е. Европа уже не есть такая толерантная и каждая очередь беженцев с этих мусульманских стран только провоцирует рост популярности у ультра-нацистких, ультра-правых партий в Европе, они приходят сейчас к власти.

Поэтому я думаю, что от этих всех форматов – Нормандский, Минский особо ждать нечего. Нужно смириться с тем, что Украина не есть субъектом, она есть объект и сильные мира сего – возьмем так: Америка, Россия, Франция, Германия - как локомотив Евросоюза, должны сесть за один стол переговоров и решить, что делать с Украиной, т.к. эта все, которое в Донецке, гражданское вооруженное противостояние, оно в каждый момент, даже через пять минут, оно может перерасти в начало Третьей мировой войны.

Это будет похлеще (масштабнее и страшнее – ред.) Сирии, это будет центр Европы, в географическом центре Европы. Эти толпы беженцев с Украины, это будут сотни тысяч, миллионы – они поставят полностью всю систему европейского благосостояния на колени, т.к. никакая экономика не выдержит столько беженцев. В Европе будет такая вспышка агрессии и насилия по отношению к украинским беженцам, потому как это будет прямая конкуренция.

Такая приблизительно у меня мысль по этих всех миротворческих усилиях, которые по сути есть усилия для усугубления этого бесправного статуса Украины на международной арене.

Аналогия с Каталонией: допусти они тоже, как один регион самый обеспеченный в экономическом плане в Испании, самый богатый регион, захотел, скажем так - отделиться, чтобы налоги все оставались в Барселоне. И реакция Испании – она была жесткая, но при этом не было использование террора, артиллерии, самолетов, авиации имею ввиду, вооруженных сил. Да, есть беженцы – они в Брюсселе сейчас, но она (эта проблема – ред.) как-то развяжется более цивилизованно в таком европейском стиле, более дипломатично.

А та же ситуация, которая была на Донбассе – просто люди… они как сказали… вот я общался с ними, сейчас они их называют «террористы», «сепары», смотрел в глаза, они говорят мне: «Руслан, мы делали все как вы на Западной Украине. Вы захватили госадминистрации – мы захватили; вы захватили, сожгли Службу безопасности и полицию и забрали их оружие – мы то же самое сделали; вы блокировали военные части» - внутренние войска, чтобы они не ехали на Киев, когда был Майдан, - «и мы тоже не хотели, чтобы они уезжали».

Только в данной ситуации на Западной Украине это как герои Майдана и соответственно там все депутатам, а на той части Украины, имею ввиду индустриальной части Луганской, Донецкой областей, которые сейчас именуются ЛНР и ДНР, назовем это квазиобразования, квазигосударственные образования; так на той части они сразу «пособники террористов», «террористы», «российская армия», т.е. это все пропагандистские фейки, которые власть украинская, к стати, как и власть их – ЛНР, ДНР – это война пропаганд. И Россия еще «подливает масла в огонь», т.к. у России свой интерес.

России выгодно, чтобы это была так называемая «серая зона», где прав только тот, у кого оружие большего калибра. Если у тебя пистолет – ты прав по отношению к безоружному; если у кого-то есть автомат – он прав по отношению к тем, у кого только пистолет; если у кого-то пулемет – и т.д. и по аналогии можем дойти до того, что прав тот, у кого ядерное оружие. Не так много есть стран с ядерным оружием. Именно эти страны должны между собой договориться что делать с Донбассом, с нашей проблемой, с Украиной уже; что делать с Каталонией, т.к. понятно, что за Каталонией пойдет другое. Есть «куча» народностей, которые не имеют своих государственных образований и которым тесно в Евросоюзе, т.к. в Евросоюзе большинство, допустим, их налогов, которые они платят – оно идет на содержание беженцев, т.е. беженцы сейчас, как инструмент давления на Евросоюз. Пока это сирийские, афганские беженцы, Пакистан. А могут быть и с Украины. Поэтому политика, скажем так – ядерным государствам, которые имеют ядерное оружие, им нужно как-то между собой договориться, чтобы это оружие не пришлось потом использовать, т.к. это будет тогда конец цивилизации.

Я как пацифист должен об этом «кричать», что вы делаете, подумайте – это не просто шантаж, это просто провокации. Они действительно, назовем так - «сильные мира сего», эти все государства, как говорится «мега» («мегагосударства»), по сути подталкивают все дело к Третьей мировой войне.

Есть такая возможность и я хочу обратиться ко всем кто меня слышит, кто меня видит – европейцы. Так получилось, что сейчас европейские границы между вашими странами исчезли, но есть границы, которые есть между Украиной и Евросоюзом, странами Евросоюза и есть границы, которые остались, самые важные границы и самые тяжелые – в голове. Политики европейские к сожалению не воспринимают Украину, как европейское государство. Да, в этом виновата и наша власть, в большинстве (случаев – ред.). Политикам европейским выгодно рассорить и на этом играть, т.к. это экономический интерес. Они воспринимают Украину, как конкурента возможно, потому как в Украине и чернозема больше и у нас уровень образования населения выше, чем среднестатистический. Поэтому по сути с Украины хотят сделать сырьевой придаток и в этом заинтересованы все – и Россия, и Америка, и Евросоюз к сожалению.

Но мы понимаем, что нас объединяет такие ценности не политические, не исторические – здесь да, много вопросов, но как гуманистические, т.е. все мы и здесь, в Украине, и у вас, в Евросоюзе – мы хотим жить в любви, в счастье, в здоровье и в достатке – вот это основа. Нас для этого мать родила в этот мир, чтобы мы жизнью наслаждались, а не портили жизнь друг другу. Я обращаюсь ко всем, что нужно смотреть на эти все речи политиков, на их лозунги с таким подтекстом, что если политик говорит – это возможно вранье, независимо это европейский политик, или это американский, российский либо украинский политик. У них есть свой политический интерес, а у нас, у людей, есть свой интерес – жить в мире. И все равно мы будем вместе, даже если не дай Бог начнется Третья мировая война поймите – здесь, с Украины, все поедут к вам и вы увидите насколько трудолюбивы украинцы, насколько они… одним словом вы все увидите. Не дай Бог, конечно, чтобы это было посредством войны – политики для этого много делают, но лучше, чтобы это было как культурный обмен – туризм, поехали (просто так). Вообще я смотрю, что политики зависят в Европе меньше, а в Америке, России и в Украине – они более зависят, да и в Европе тоже, они зависят от олигархов.