Светлана Коноплёва, Украинский народный трибунал

В 14-м году, когда началась блокада Луганска, и полностью были отключены и свет, и вода; у людей не хватало хлеба; все выживали, как могли – в морге скопилось много людей, много трупов. Их все время привозили машинами, оставляли и вплоть до того, что они уже лежали на улице под палящим солнцем – было более 40-ка градусов тепла, тела начали разлагаться.

В это время было принято решение найти место для захоронения. Выбрали его недалеко от морга, чтобы перевозить тела, чтобы не попадать под обстрелы, потому что в это время с аэропорта украинские войска – ВСУ-шники, айдаровцы – они обстреливали тяжёлыми орудиями – Градами. Поэтому чем короче был путь, тем проще было захоронить.

Здесь были вырыты большие канавы. Впоследствии мы узнали, что хоронили в четыре ряда. Пытались люди найти своих близких, которых потеряли и им сказали, что захоронение произведено здесь.

Здесь стояли крестики и пытались подкопать, но под каждым крестом в несколько ярусов лежали тела. Они лежали и без гробов, и в пакетах, в коврах – это было даже людям, которые с этим работают, ужасно видеть.

И было решено оставить все как есть и сделать здесь стихийное захоронение, а в последствии – мемориал. Был установлен этот крест и мы попытались найти людей близких, которые уверены, что именно здесь захоронены их родственники.

С той стороны мы видим список более 110-ти человек – это уже установленные погибшие, захороненные на этом кладбище. В основном здесь пожилые люди, мирные граждане, женщины, мужчины, которые никакого отношения к боевым действиям не имели. Они просто вышли на улицу и попадали под обстрелы. Родственники даже не знали где их искать и из-за того, что не было связи, они не могли обратиться, позвонить по моргам, по больницам и эти тела оставались больше месяца в морге. Вот их всех сюда и привезли.

В последствии жители Луганска, которые потеряли своих близких и не могли найти место захоронения – стали просить, чтобы сделали часовню, куда можно прийти помолиться за своих погибших близких.

И в этом году 5-го сентября мы закончили строить эту часовню, которая была освящена и теперь мирные жители постоянно сюда приходят, возлагают цветы. Каждый кто приблизительно знает где стоял крест его родственника – они прям на могилке приблизительно в то место ставят цветы, приходят – поминают.

На Пасху здесь всегда тоже очень много людей и мы стараемся, чтобы все кто приезжает в Луганск – приходили на это место и понимали, что война прошлась по жизням наших граждан очень жестоко. У нас очень много мирных погибших жителей, хотя Украина и рассказывает, что с ними воюет Россия, а убивают они наших мирных граждан.

Я – Коноплёва Светлана Юрьевна, заместитель председателя спецкомиссии по расследованию военных преступлений украинской власти над гражданами … у многих, почти у всех, были украинские паспорта; это все граждане Украины, которых убила сама Украина.

В то время ещё не было ни ЛНР-овских документов, ничего … Поэтому мы расследуем эти преступления, фиксируем факты убийства и вот один факт на лицо – вот эта большая могила с мирными жителями.

В моей жизни случилось так, что 13-го августа, когда ещё не было места для захоронения, двух своих друзей я повезла хоронить в Белоскелеватое (село в Краснодонском районе Луганской области, под контролем ЛНР) – это за Новосветловкой, буквально тут двадцать километров от Луганска в сторону Изварино.

Когда мы выехали с этой траурной процессией – мы не знали, что в это время со стороны аэропорта прорвались айдаровцы. Они остановили нашу машину, открыли ее, увидели, что там стоит два гроба … они заставили мужчин, которые были рядом со мной, лечь на пол; автоматами, прикладами их били.

Потом нас всех связали, завязали глаза и отвезли в Новосветловку в магазин. Вот там я поняла, что мы попали в плен. В этом магазине было около 30-ти человек – кто в наручниках, у кого были связаны руки и после этого началась эпопея с пленом.

Меня перевозили в аэропорт в Лутугино. На валковом заводе – везде я видела людей избитых, с завязанными глазами, с завязанными руками и на протяжении трёх месяцев меня постоянно перевозили. И в харьковском СБУ и в Изюме (город в Харьковской области) – я видела, как много людей пострадало.

И самое ужасное, что там были не только военные и ополченцы, которые оказали сопротивление, там было очень много мирных граждан, которые просто участвовали в референдуме (о независимости), которые не согласились со сменой … с переворотом на Украине, со сменой этой власти, которые были с Россией, которые не хотели забывать русский язык – этих людей всех забирали, а потом меняли. И меняли их на украинских военных, которые у нас убивали людей, а вместо … их отпускали на волю только для того, чтобы забрать своих мирных граждан – женщин, мужчин, которые даже никогда не брали оружие в руки.

И вот на протяжении уже 4-х лет находятся до сих пор люди в плену. Сейчас это называется тюрьма. Они осуждены по каким-то неподтвержденным данным. Вот в частности есть такой Рубан Николай Иванович, он находится с 14-го года … он просто пошёл за пенсией, ему уже больше 70-ти лет и ему предъявили какие-то убийства и поэтому он сидит до сих пор и менять его никто не собирается. Также и остальные люди сидят, ждут обменов, а они пока что не происходят.